Наши воспоминания
adv1
adv2
Эдуард:
Позже круг моих друзей расширится. С Кошеневичем отношения так-сяк. Ещё с четырьмя женщинами кафедры отношения будут на уровне "здрасьте-до свидания". Ну а недолюбливает меня Борис Владимирович Ю. До сих пор мне так и не ясно, что же я ему плохого сделал. В течение нескольких дней три экземпляра диссертации были у меня готовы. Два экземпляра я отослал своим оппонентам. Десятку друзей и знакомых по аспирантуре я написал письма с просьбой организовать мне отзывы на автореферат. И после этого у меня появилось много свободного времени. Лекции у меня были только у вечерников, три пары в две недели. Кроме этого у меня было 2 группы с лабораторными занятиями и консультации по курсовому проектированию в тех же группах. Я врастал в жизнь кафедры. И я стал наблюдателем первой (в моём поле зрения) интриги: Кошеневич - Журенко. Продолжение следует.
Эдуард:
Анна Тимофеевна Журенко - старший преподаватель нашей кафедры. Читает лекции и принимает экзамены по деталям машин. Имеет мужа и сына. Её муж - не первый секретарь Павлодарского обкома, но всё равно партийный функционер большого полёта. Вечерние лекции берёт а нагрузку беспроблемно, так как у неё и с транспортом поблем нет. В 10 часов вечера у входа в институт её ждёт автомобильчик. Я ей всегда делал комплименты, за что Валя Верхотурова и назвала меня "дамским угодником". Валя как-то задала мне вопрос: "Эдик, есть в твоём поле зрения хоть одна неинтересная женщина?", на что я отвечал: "В моём поле зрения такого не бывает". Да, забыл ещё сказать, если бы вы зашли к Анне Тимофеевне в квартиру, вы подумали бы, что вы находитесь в центре Москвы, Санкт-Петербурга, но никак не в Павлодаре. Так почему же мы с Журенко не стали друзьями? Продолжение следует.
Эдуард:
А причиной тому явились её отношения с нашим милым Кошеневичем. Оказывается, с её дражайшим супругом муссировался вопрос о переводе его в Москву. Это проиходило ещё в конце 1972 года. Она заявила Кошеневичу, что она уезжает с мужем, и поэтому Кошеневич не должен планировать на неё учебную нагрузку. И "наивный и доверчивый" Кошеневич на неё нагрузку не запланировал. Ну а примерно в то время, когда я приехал в Павлодар, уже стало известно, что её мужа в Москву не переводят, и всё остаётся как прежде. И она вцепилась Кошеневичу в горло: "Давайте мне нагрузку!" На замечание Кошеневича, что она собиралась уехать, Анна Тимофеевна заметила: "А я не подавала заявление об уходе!" И "бедный" Кошеневич отдал львиную долю своей нагрузки. Так рассказал мне Кошеневич. А Аня, которая Тимофеевна, преподнесла эту историю немножко иначе. Продолжение следует.
Эдуард:
По её словам, она говорила Кошеневичу о возможном переводе мужа в Москву и, как следствие, о возможном её отъезде. И она вовсе не требовала, чтоб ей не планировали нагрузку. А Кошеневич навалил теперь на неё неимоверное количество работы. Она будет на него жаловаться, сначала декану, а затем ректору. Обе стороны интересуются моим мнением. У меня много своих пробем, и я хотел бы дистанцироваться от оси "Журенко - Кошеневич", но не получается. Анне Тимофеевне я сказал: "Я видел расписание Ваших занятий. Вы предполагали иметь две лекции в неделю, ну так у Вас 4 лекщии в неделю." Она вспылила: "А курсовые проекты?" "Анна Тимофеевна", ответил ей я, "официально мы все должны быть на кафедре 6 часов в день. Кажый из нас, и Вы в том числе, находится на кафедре в среднем полтора-два часа в день. Стоит ли конфликтовать?" Продолжение следует.
Эдуард:
А Кошеневичу я посоветовал не очень-то воевать с Журенко, учитывая положение её мужа. На это Кошеневич мне ответил: "У нас уже работает Климов, который защитился и ждёт утверждения в ВАКе. Вы защититесь, ну максимум через полгода станете кандидатом наук (Кошеневич попал в самую точку). Так-что я всё равно не буду зав. кафедрой, какая разница, раньше или позже? И поэтому меня не пугают капризы этой взбалмошенной бабёнки." Я себе подумал: "Хозяин барин".
Так незаметно подошло 1 мая. На недельные каникулыприлетел из Москвы сФакультета повышения квалификации при МВТУ преподаватель нашей кафедры Анатолий Незамаев. Он сразу же пополнил список моих друзей.Ну а в первый же день после майских праздников мнепозвонилзав. кафедрой двигателей внутреннего сгорания Абулхан Касмурзаевич Каракаев. Продолжение следует.
Эдуард:
Он мне сообщил, что 12 мая в институте состоится научно-техническая конференция, и предложил мне принять в ней участие. Я согласился сделать доклад по теме своей диссертации. Доклад мой прошёл очень хорошо. А на другой день Володя Климов сообщил мне, что у него траурный день: ему сообщили, что его диссертация из ВАКа пошла на "чёрную рецензию". Потом я буду долгое время под впечатлением этого события. Люсе я пишу письма каждый третий день. И получаю ответные письма. Так как защита у меня состоится 18 июня, 11 июня я собираюсь лететь в Москву. Билет я уже купил. С ректором всё договорено. И вдруг мне 1 июня (это была пятница) утром говорят, что мне пришла телеграмма из МВТУ. Куда - никто не знает. Я пытаюсь что-то выяснить у секретарши ректора - безрезультатно. И лишь вечером мне принёс эту телеграмму вернувшийся с ФПК Толя Незамаев. Продолжение следует.
Эдуард:
Толе Незамаеву принёс эту телеграмму студент из общежития, куда эта телеграмма попала по ошибке. Телеграмма была на имя ректора. Близко к тексту телеграмма звучала так: "Диссертацию Кенигсберга следует представить в библиотеку института до 8 июня включительно." До понедельника я ничего не смог уже предпринять. Ну а в понедельник пришёл я в институт, встречаю Кошеневича и рассказываю ему ситуацию. И тут Кошеневич показал себа наредкость хорошо. У него есть автомобиль. И он мне сказал: "Вот что. Давай я подвезу тебя к кассам аэрофлота и возьми на завтра билет в Москву. А потом уже будешь заниматься другими инстанциями." Мы подъехали к кассам. Очевидно у Кошеневича там были знакомые, он меня попросил подождать, взял мой паспорт, зашёл в какую-то комнатёнку и через 15 минут вынес мне билет в Москву. После этого мы вернулись в институт. Продолжение следует.
Эдуард:
Я написал заявление на стажировку, Кошеневич его завизировал, потом мне это заявление завизировал декан машфака. И, как назло, ректор в командировке. Иду к проректору по учёбе. А Курманов говорит: "У Вас защита 18 июня, 14 июня Вы полетите. А что касается библиотеки, после завтра мы посылаем в Москву девочку с бумагами в Минвуз СССР, она и передаст в библиотеку Вашу диссертацию. Отпустить завтра я Вас не могу, у нас на первом плане учебный процесс."Это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Япришёл в ярость и потерял над собой контроль. Я рявкнул: "Каратай Джусупович, да что ж это такое?! Всё время Вы хотите сделать мне какую-то гадость! Я считал Вас гораздо умнее! Вы что, не понимаете: сейчас мне важнее всего защита и всё, что с ней связано. И всё остальное я проигнорирую, в том числе и учебный процесс!!!" Продолжение следует.
Эдуард:
"И всё равно я Вас не отпускаю!", сказал Курманов. "Тогда будет одно из двух: либо я решу этот вопрос через Вашу, так сказать, голову, или я просто нарушу все правила трудового законодательства, но завтра утром я в любом случае полечу в Москву! Будьте мне здоровы!" Вот так я ему выдал, повернулся, и пошёл к проректору по науке. Выслушав меня, Геннадий Васильевич сказал: "Ректор в командировке. Сейчас исполняю обязанности я. Оставляй мне заявление, сегодня же оно пойдёт в приказ. А завтра лети в Москву."И вдруг раздаётся телефонный звонок - оказывается это Курманов. Я не слышу, что он говорит, но ясно - разговор обо мне. Геннадий Васильевич ему сказал: "Вот что. Втакой ситуации любой человек думает в первую очередь о защите. И поэтому тебе убедительная просьба - не ставь палки в колёса". И потом сказал мне: "Итак, завтра в Москву! Возвращайся кандидатом!" Продолжение следует.
Эдуард:
Итак, 5 июня я вылетел в Москву. Что хорошо при полёте из Павлодарав Москву - это экономится 3 часа времени. Я успел посетить институт Машиноведения, где работает Лев Борисович Майсюк, там я забрал второй экземпляр диссертации, и вечером вместе с авторефератом сдал её в библиотеку МВТУ. Лев Борисович в отпуске, у меня будет вместо него дополнительный оппонент Геннадий Егорович Марнаутов из инститита ВНИИДМАШ.
Уже близко к вечеру я поехал в Ильинскую. Там я нелегально обосновался в общежитии. Люсе я отправил телеграмму о приезде в Москву. Люся написала мне письмо, она приедет в Москву 16 июня в субботу. Но об этом я узнаю через пару дней. А на следующий день я пошёл на кафедру. Профессора Гавриленко ещё нет на месте. И вдруг смотрю, появляется на кафедре Юрий Кузнецов, бывший аспирант Гавриленко. Он закончил аспирантуру два года тому назад, но защищаться будет в один день со мной. Продолжение следует.
Эдуард:
У него с диссертацией такие же библиотечные дела, как и у меня, поэтому он так же заранее приехал, как и я. И вот приходит шеф, поздоровался нами и начал: "Послушайте, друзья мои, вы что, не знаете правил оформления документов для защиты?"Я хотел что-то объяснить, но сразу ответил Юрий: "Не знаем. Нам никто ничего никогда не говорил. Нина Андреевна забрала у нас 25 авторефератов для членов Учёного Совета, а про диссертации и слова не сказала." И тут вставил свои 25 копеек я: "Я спрашивал у Нины Андреевны, что делать с диссертациями. А она мне ответила в резкой форме, что я должен сначала защититься, а потом будем об этом говорить." Дальше я объяснил, что уже диссертации в библиотеку представлены и в этом смысле всё в порядке. Шеф нам установил время репетиции докладов: пятницу, 15 июня в 10 часов утра. Продолжение следует.
Эдуард:
Этот разговор у нас состоялся 6 июня. 7 июня я привёз на кафедру свои плакаты, и сдап их на сохранение нашему завлабу Николаю Фёдоровичу Охрименко. Потом я встретился с Ниной Андреевной, она мне с издёвкой сказала, что на мой автореферат пришло 4 отзыва. При этом она покомментировала: "Плохи Ваши дела!" Но дала мне прочитать все отзывы. Они были положительными и без замечаний. Итак, я полностью подготовился к защите (не считая репетиции доклада). До защиты остаётся 11 дней. Абсолютно нечего делать. Болтаюсь по центругорода и попадаю на центральный переговорный пункт. И вдруг вижу - в телефонной кабине Лёня Яновский. Я подождал его,и когдаон вышел из кабины, выяснил: Лёня в командировке до 17 июня включительно. "Ну", говорю я ему, "мне тебя сам бог послал. Придётся тебе в командировке задержаться. Я тебя приглашаю 18 июня к себе на защиту!" Продолжение следует.
Эдуард:
Далее я продолжил: "Ты разрабатывал устройство для пневмоперегрузки, там применялся мой механизм, и возможно мне нужно будет помочь ответить на вопросы, которые в связи с этим возникнут. Давай, Лёня, говорить откровенно. Непосредственно научную часть моей работы знаем я, мой шеф и два моих оппонента. Профессор нашей кафедры, Леонид Николаевич Решетов, весь совет проспит, в этом я уверен на 100 процентов. Совершенно ясно, все кинутся на эту установку." "Но ведь у меня закончится командировка!", возразил Лёня. "Звони в Одессу и продлевай!", сказал я. "Но это потом. А сейчас не желаешь мурзюкнуть?", предложил я. На это Лёня конечно согласился, и мы посетили кафе "Валдай" (второй этаж). А на другой день, грубо говоря, состоялось похмелье, после чего мы поехали на переговорный пункт. Лёне удалось продлить командировку до19 июня. Продолжение следует.
Ирина:
С ума сойти.. не читала снова какое-то время - и с головой окунулась в роман))) Правильно народ говорит - издавать!!!!
Эдуард:
До защиты оставалось дней десять, но они тянулись, как будто это было полгода. В пятницу, 15 июня, наш шеф устроил репетицию докладов моего и Юры Кузнецова. После этого я зашёл в аспирантское общежитие, там меня ждала телеграмма от Люси. Люся приезжает в Москву 16 июня в 5 часов утра. Я ещё поехал в Ильинскую. А поближе к вечеру я снова поехал в город. Всю ночь я ждал поезда. А ехала Люся из Жмеринки, где оставила нашего охламончика Витьку, у бабушки и дедушки. И ровно в 5 часов утра я встретил Люсю. Мы поехали к моему двоюродному брату Алёше, он сказал, что дядя Марк отдыхает в санатории в деревне Узкое, а тётя Лара вместе с ним. Мы не говорили Алёше, что у меня защита. Мы поехали сразу в Узкое, тётя Лара дала нам ключи ит городской квартиры на Ленинском проспекте, куда мы приехали лишь вечером. Продолжение следует.
Эдуард:
А в воскресенье я готовился к защите. Люся заставила меня заранее примерить всю чистую одежду, чтоб в понедельник она считалась ношенной, в этом случае исключаются все неудачи. Я ещё раз пересмотрел текст моего доклада. И вот наступил понедельник, 18 июня. Завтракать я уже не мог. В 10 часов утра мы были уже на кафедре. Приехал и Юра Кузнецов со своей женой. Под каким-то липовым предлогом я позвонил своим оппонентам, только лишь для того, чтобы убедиться в том, что они придут. Мой первый оллонент - Рубен Вагаршакович Вирабов - член этого Совета. Первым будет защищаться Юра, второй я. Защита начнётся в два часа дня. В полвторого Юра с плакатами идёт в аудиторию. В три часа я направляюсь к главной проходной, встречаю своего третьего оппонента Геннадия Егоровича Марнаутова и Лёню Яновского. Время идёт, в полчетвёртого мы направляемся в аудиторию. Продолжение следует.
Эдуард:
Когда мы подошли к аудитории, вышла оттуда Нина Андреевна, и, когда Люся её спросила, как дела у Кузнецова, Нина Андреевна буркнула: "Не очень хорошо!" Ещё минут 20 мы ждали, наконец открылась дверь, вышел Гавриленко и сказал: заходите вешать плакаты!" Я даже не заметил сразу, что на защиту пришли Лёня Виноградов и Валентин Кудин. Ребята развесили плакаты за несколько минут. А между тем огласили результаты голосования по Кузнецову. Я в количество голосов не вникал, было ясно - Кузнецов защитился. Через 10 минут все собрались. Долго и нудно учёный секретарь Совета, Леонид Николаевич Колобов зачитывал мои анкетные данные и послужной список. Наконец предоставили мне слово. Сначала я чувствовал себя как кривошипно-ползунный механизм в режиме мёртвой точки, но через секунду из этого режима вышел и заговорил. Я уложился в 25 минут. Продолжение следует.
Антон:
Правильно народ говорит - издавать!!!!(с)
Шеф (Y)(F) зря не скажет!
Эдуард:
После этого начались вопросы. Профессор Михаил Николаевич Иванов задал мне вопросы по экспериментальной части, вернее по пневмоперегружателю. Неожиданно для себя я ответил на эти вопросы без затруднений. Позже Лёня Яновский мне скажет, что он был доволен моими ответами. Профессор Валишвили задал мне более серьёзные вопросы, касающиеся обоснования сходимости численных методов решения той системы трансцендентныхуравнений,которая возникла при синтезе моего механизма. Обоснование я сразу написал мелом на доске, показав, что сходимось в моём случае просто эквивалентна классическим условиям существования основного четырёхзвенника. Председатель Совета,Дмитрий Николаевич Решетов задал мне вопрос, почему в пневмоперегружателе для поставленной цели нельзя использовать обычный кулачковый механизм. При ответе я сослался на высокую ремонтопригодность моего механизма. Продолжение следует.
Эдуард:
После председателя Совета вопросы больше никто не задавал. Мне предложили сесть, и слово было предоставлено оппонентам. Сначала выступил мой первый оппонент, Рубен Вагаршакович Вирабов. Я стал как-то приходить в себя, прекратились волнения, я стал осматривать аудиторию и увидел, что наш Леонид Николаевич Решетов как всегда спит и притом с довольно громким храпом. Но на храпящего профессора никто не обращал внимания. После Вирабова выступил мой запасной оппонент, Геннадий Егорович Марнаутов. Он зачитал отзыв Льва Борисовича Майсюка и высказал также свои соображения по моей диссертации. Главное для меня было - высказывания Марнаутова были положительными. А после этого Леонид Николаевич Колобов зачитал кратко отзывы на мои авторефераты. А отзывов было всего...четыре. И тут прфессор Крутиков сказал: "У меня вопрос к диссертанту."
Продолжение следует.
Эдуард:
И снова ко мне вернулось состояние волнения. А Крутиков продолжил: "Уважаемый товарищ Кенигсберг, как получилось, что на Ваш автореферат пришло всего четыре отзыва? Почему Вы не организовали большее количество отзывов?" Я собирался что-то ответить, но вмешался Леонид Николаевич Колобов. Он сказал: "Отзывы не организовываются. Авторефераты рассылаются на отзыв. Диссертант разослал авторефераты в 100 организаций. Здесь у меня список. Есть необходимость его зачитать?" Все почти хором ответили, что такой необходимости нет. Тут Крутиков поменял тон разговора и предложил на будущее договориться с крупными ВУЗами и НИИ, которые будут давать отзывы в обязательном порядке. И в заключеие сказал: "А гопосовать я буду "за" и призываю других членов Совета сделать то же самое." После этого было предоставлено слово моему научному руководителю, профессору В. А. Гавриленко. Продолжение следует.
Ирина:
Ну же можно выдохнуть)))))))))) Состоялось!!!!
Эдуард:
В течение 5 минут меня хвалил Владимир Александрович. Ну и затем предоставили слово желающим выступить. Было несколько выступлений, и все они были положительными. И после этого приступили к голосованию. Лишь тогда проснулся Леонид Николаевич Решетов. Пока было голосование, ко мне подошёл Владимир Александрович и сказал: "В четверг придёте ко мне на кафедру и будем редактировать протокол." Прошло ещё пару минут и Леонид Николаевич Колобов своим басом сказал: "Прошу садиться!" Дальше он продолжил: "Объявляю результаты голосования: На заседании Учёного Совета присутствовало 21 человек. Роздано бюллетней 21. Согласно подсчёту проголосовали: за - 20 человек, против - нет, недействительных 1. Решением Учёного Совета Эдуарду Вольфовичу Кенигсбергу присуждена учёная степень кандидата технических наук. Поздравим нового кандидата наук." Продолжение следует.
Эдуард:
Минут 15 я принимал поздравления от своих сокурсников по аспирантуре, преподавателей кафедры и членов Совета. Мои друзья говорят: "Надо сразу итти в кафе." И тут я понял, что я ужасно голодный, ведь я с утра ничего не ел. Понимая цель посещения кафе, я объяснил, что раньше пойду в буфет и хоть что-то перекушу. Это у меня заняло полчаса времени, после чего я вернулся с буфета, и мы пошли в кафе, которое находилось около метро "Бауманская", точного названия улицы не помню, кажется она называлась "Спартаковская". Само собой разумеется, пошли в кафе Кузнецов, я, наши дражайшие половины, мои друзья по аспирантуре: Кудин, Виноградов с супругой, Акулов и Лёня Яновский, который завтра улетает в Одессу. Ну и конечно был разговор о банкете. Предполагается, что мы с Юрой будем делать один банкет в один день и в одно время. Но как? В чём проблема? Продолжение следует.
Эдуард:
А дело в том, что в МВТУ уже были указания рекомендательного характера, банкеты по поводу защит диссертаций не устраивать. Помните, друзья, я открыл тему "Нужна ли защита диссертации?" Я думаю, все вспомнили профессора Китайгородского, строчившего на эту тему различные статейки в "Литературной газете" и в "Вечерней Москве". Его пасквили моментально получили развитие. В "Вечерней Москве" появилась статья официантки Надежды М. (так она подписалась). Логика её мышления была железной. В её поле зрения происходили различные печальные или неприятные события: отменялись свадьбы, помолвки,отменялись юбилейные торжества, но ни разу не отменялся банкет, связанный с защитой диссертации. А раз так, значит всё договорено. И значит все защиты липовые. Ну что ж, Ленин сказал, что кухарка сможет управлять государством, так почему же официантка не может высказаться по защите диссертации? Продолжение следует.
Эдуард:
И вот на следующий день мы с Юрой пошли к Владимиру Алексадровичу редактировать наши протоколы заседания Совета. И решили посоветоваться с ним по поводу проведения банкета. Владимир Алексадрович подтвердил, что руководство МВТУ действительно рекомендовало, банкеты не проводить, но никто не запретил вечеринки. И мы обратились к Надежде Евгеньевне Ремезовой, которая умеет организовывать подобные мероприятия. Надежда Евгеньевна порекомендовала маленький зал в ресторане "Метрополь", мы согласились. И Надежда Евгеньевна организовала нам вечеринку-банкет. И он состоялся 20 июня. Люся меня предупреждала, чтобы я на этом меропоиятии спиртным не увлекался, и употреблял его чисто символически. Такое же предупреждение получил Юра от своей жены. Это нас конечно не обрадовало, нокогда банкет начался,первые два часа мы с Юрой неукоснительно выполняли требования наших жён. Продолжение следует.
Эдуард:
Были поздравления, были произнесены тосты. Поздравляли шеф, оппоненты, преподаватели кафедры, сокурсники и аспиранты более поздних лет обучения. Ну а потом прошло два с небольшим часа, попрощались с нами шеф и оппоненты, и ушли домой. И тут наши жёны стали получать замечания от коллектива. "Девочки не издевайтесь над ребятами. Они главные виновники торжества, а у них почти ни в одном глазу!" Василий Александрович Никоноров сказал: "Теперь шефи тем более оппоненты не увидят, как Эдик и Юра пьют, а мы им ничего не скажем." И девочки, Люся и Нина, согласились. А Надежда Евгеньевна сказала: "И вообще девочки, давайте поговорим на женские темы а мальчиков оставим с мужчинами." И наши жёны стали ближе знакомиться с женщинами кафедры. Но Люся мне сказала: "Эдька, ты не очень-то расслабляйся." Продолжение следует.
Эдуард:
Но почувствовав, что официальная торжественная часть закочилась, мы с Юрой потом расслабились по полной программе. Я только смутно помню, в конце вечера я видел, за столиком сидели Люся, Нина, Надежда Евгеньевна и официантка, они подбивали итоги, очевидно Люся и Нина рассчитывались за банкет. Наши женщиеы сделали для меня хорошее дело: они Люсе в конце вечера так меня захвалили, что у Люси совершенно пропало настроение меня подругивать. Приехали мы на квартиру, и тут я понял, что после всех стрессов на меня нашла бессоница. Я и Люся проговорили друг с другом минимум 2 часа, дело уже шло почти к утру. Наконец заснули с намерением хоть пару часов поспать. И вдруг телефонный звонок. Это звонит мой двоюродный брат Сергей из Николаева. Он приехал с женой, с ребёнком и со своим родным братом Аликом. Он звонит с Киевского вокзала. Продолжение следует.
Светлана:
Да......
покой нам только снится!:-D :-D
Ирина:
Действительно.. ни взохнуть, ни охнуть))));-)
Эдуард:
Через полчаса они приедут. Собственно говоря ничего страшного нет. Столько было стрессов, ну так ещё пару часов не досплю. Вопрос в другом. Они захотят здесь остановиться. А что скажет тётя Лара? Скажу вам по секрету: дядя Марк уже несколько лет очень больной человек, он эти вопросы с квартирными делами давно уже не решает, а эта компания собирается быть здесь не меньше трёх недель. Это почерк наших николаевцев. Они и к нам в Одессу также неожиданно приезжают. Но то к нам. А здесь? Вобщем, вся эта голота приехала, пока встретились, поговорили, наступило полноценное утро. Было уже 8 часов утра. Я поехал на кафедру в МВТУ. Меня ждал Юра Кузнецов. Протоколы уже были готовы для печатания на машинке. И тут выясняется, что моя любимая машинистка Маша, которая печатала мне статьи и первую редакцию диссертации, ушла...в долгосрочный отпуск. Продолжение следует.
Ирина:
Ничего себе!!!!!!!!!!! А тогде же ведь еще и формулы от руки вписывали!!!!!!!
Эдуард:
Ну и что же делать? Идём к лаборантке нашей кафедры, Нинель Ивановне. Умоляем её отпечатать нам бумаги, согласны как угодно её отблагодарить, но она наотрез отказывается, объясняя свой отказ тем, что она по уши завалена работой. И действительно, конец учебного года. Но она нам порекомендовала машинистку Лизу с кафедры программирования и вычислительной техники. Нинель Ивановна нас предупредила: "Лиза с большими примбамбасами. При разговоре с ней ни в коем случае на меня не ссылайтесь." После этого разговора мы сразу поехали в ГУМ, зашли в кондитерский отдел и купили две дорогие коробки конфет. После этого вернулись в МВТУ и пошли на Лизу посмотреть. Юре я сказал: "А что собственно говорястрашного? Не убьёт же она нас. Ну в крайнем случае откажет. Тогда будем искать другую машинистку. Или найдём машинку и сами будем печатать." Продолжение следует.
Эдуард:
"Ну и как мы будем сами печатать?", спросил Юра. "Одним пальчиком", с юмором ответил я. Так мы дошли до кафедры программирования и ЭВМ. Вошли, поинтересовались, где находится Лиза. Нам указали комнату напротив. Мы вошли туда и увидели небольшого роста полную но очень хорошенькую светловолосую женщину с длинными волосами. Недовольным тоном она спросила, что нам нужно. "Извините, Вы Лиза?", спросил я. "Да, я Лиза", ответила женщина, "ну и что же?" Тогда я бесцеремонно положил ей на стол две завёрнутые коробки конфет и сказал: "Лиза, Вы конечно извините, что мы Вас беспокоим, но мы знаем, что Вы великолепно печатаете протоколы по защите диссертаций. И мы хотели бы Вас просить напечатать протоколы нам." Довольно сухо она попросила показать ей протоколы, и, переводя свой взгляд с нас на коробки конфет, уже более мягко спросила, когда нам протоколы нужны. Продолжение следует.
Ирина:
Слава Лизе!!!! Раз она такая уютненькая, то, видимо, часто печатала, предварительно слопав конфетки)))
Эдуард:
Когда мы сказали, что нам эти бумаги желательно иметь на следующее утро, она пару минут подумала и сказала, позвонить ей на работу на следующий день в 10 часов утра. Так я и сделал. И действительно, на следующий день бумаги были готовы к обеденному перерыву. Это были протоколы Совета и отзывы нашего шефа. После обеда мы нашли председателя и учёного секретаря Совета и подписали у них протоколы. У Юры почтивсё.А у меня...Нина Андреевна просмотрела мои бумаги говорит: "Подождите, голубчик! Нужен ещё отзыв третьего оппонента. Хоть в две строчки, а нужен." Я бегом звонить на работу Геннадию Егоровичу Марнаутову (дома у него телефона не было), излагаю ему ситуацию, а он мне говорит: "Напечатайте сами этот отзыв, приносите ко мне, я подпишу." Пошёл я на кафедру, написал сам себе отзыв. К моему счастью, на кафедре появилась наша аспирантка Ира Ермакова, она мне этот отзыв напечатала. Продолжение следует.
Эдуард:
Я ещё успел сгонять к Марнаутову на работу, взять у него подпись и поставить на отзыве печать. На следующее утро поехал в МВТУ досдать это Нине Андреевне. А меня уже ждёт Кузнецов. "Сейчас мы поедем ещё в Информационный Центр на Бердников переулок; будем сдавать наши первые экземпляры диссертаций", сказал Юра. Нина Андреевна дала нам сопроводительные письма, и мы поехали. А там...как в ГУМе. Простояли мы в очереди до обеда, ждали весь обеденный перерыв, и после обеда ещё полтора часа простояли в очереди. Наконец мы сдали диссертации, получили подтверждения с регистрационными номерами и впритык успели это сдать Нине Андреевне. Ну а на другой день мы пришли к ней ещё раз и преподнесли ей по букетику цветочков. Нина Андреевна нам сказала, что последнее заседание ВАКа перед отпуском состоится3 июля, и мы может быть ещё до отпуска проскочим с утверждением. Продолжение следует.
Эдуард:
Владимир Александрович Гавриленко нас с Юрой в этом разубедил. В ВАКе находится очень много диссертационных дел на рассмотрении, и врядли в начале июля наши дела попадут в комиссию. Потом отпускная кампания, в сентябре ВАК тоже не заседает, в идеальном варианте это всё состоится в октябре, а скорее всего после Нового года. Так предполагает Владимир Александрович. Ну что ж, мы всё со своей стороны сделали, теперь нам с Юрой остаётся только ждать. Попрощались с Владимиром Александровичем и разъехались. Юра с Ниной уехали к себе в Ярославль, а мы с Люсей поехали в Одессу. Но сначала мы заехали в Жмеринку забрать нашего Охламончика. На следующее утро после приезда в Жмеринку я позвонил с переговорной Климову в Павлодар, ведь там на три часа раньше протекает время. Володя Климов мне сказал, что стажировка у меня оформлена до 15 июля включительно. Продолжение следует.
Эдуард:
Конечно, Люсины родители, Люсина сестра Галя, и разумеется Охламончик обрадовались нашему приезду, я попадаю в центр внимания и ... опять застолье. Люся уже недовольна. Она уже мечтает о том, чтобы мы скорее оказались в Павлодаре, хоть она тот город не выносит. Я убеждаю Люсю в том, что она глубоко ошибается, думая, что там застолий будет меньше. В Жмеринке мы должны посетить ещё нескольких Люсиных подруг ещё по школе. И каждое посещение - это застолье. И ещё поедка в Комаровцы (полтора часа от Жмеринки) к Люсиной тёте, которую тоже зовут Люся. И там...застолье. Вобщем несколько дней прошло, и мы с Охламончиком поехали в Одессу. Приехали мы в 12 часов дня, в без четверти час были дома. И, конечно, папа приготовил чекушку водки, но по сравнению со Жмеринкой и Комаровцами такое застолье было символическим. Продолжение следует.
Эдуард:
Ну и представьте себе, в Одессе было таких мероприятий гораздо меньше. Мы посетили только моих тётю с дядей и мою двоюродную сестру с мужем. Ещё мы были в гостях у Лёни Яновского, и я также посетил завод "Продмаш", там во время обеденного перерыва я тоже сделал маленькое застолье. Ну а всё остальное время я главным образом занимался Охламончиком. За 10 дней я подготовил ускоренным образом Витю к математике за третий класс. Нафотографировал Витю во всех и всяческих видах. Печатать фотографии я буду в Павлодаре.
И вот наступило время отъезда. Люся уже успела полностью рассчитаться с Одесским молзаводом. Я уже говорил, что моя стажировка была оформлена до 15 июля, но Володя Климов мне объяснил, что ничего страшного не произойдёт, если я приеду в Павлодар даже 20 июля. И я предложил Люсе поехать поездом и посмотреть природу почтивсей страны. Продолжение следует.
Эдуард:
Люся сначала колебалась, но согласилась. 15 июля мы поехали в Москву, и затем в Павлодар. 19 июля мы уже были в Павлодаре. А на следующий день пошёл и отчитался за стажировку. У проректора по научной работе я сделал это всё быстро, главбух меня немного ободрал. Так как я на несколько дней опоздал, я не мог ему показать проездные билеты. И он мне оплатил стоимость проезда в общем вагоне. Ну а потом я узнал новость: Кошеневич уже не зав. кафедрой. Теперь зав. кафедрой Володя Климов. Одновременно он работает на кафедре двигателей внутреннего сгорания. Там он будет читать ДВС, у нас на кафедре - детали машин. Что же происходило в моё отсутствие? Оказывается, спор между Кошеневичем и Анной Тимофеевной продолжался. Конфликт набирал силу неимоверными темпами, он стал известен декану и ректору.И вот, в один прекрасный декан вызвал Кошеневича для беседы. Ничего хорошего для Кошеневича не предвиделось.Продолжение следует.
Эдуард:
Как вы понимаете, я при этом разговоре не присутствовал, и поэтому пересказываю это событие со слов Кошеневича. "Вы знаете, с кем Вы связались и с кем вы конфликтуете?", начал Вадим Андреевич Пальгов. "Со старшим преподавателем кафедры", ответил Кошеневич. "Многоуважаемый Игорь Афанасьевич! Вы забыли две вещи. Во первых, Анна Тимофеевна не просто старший преподаватель кафедры, а жена партийного функционера, являющегося фактическивторым лицом после первого секретаря Павлодарского обкома. А во вторых Вы не имеете учёной степени, и поэтому Вы не зав. кафедрой, а временно и. о. зав. кафедрой. Как только появится на кафедре утверждённый кандидат наук, мы Вас сместим." И тут Кошеневич стал огрызаться. "А чего Вы, собственно говоря ждёте? Вот же защитился Климов. Ставьте его зав. кафедрой."(Этот разговор состоялся 21 июня). "И Кенигсберг защитился", добавил Пальгов. Продолжение следует.
Эдуард:
"Мы хотели подождать, пока кого-то из них утвердят", продолжил Вадим Андреевич. "И при этом Вы были бы некоторое время на более высокой зарплате. Но Вы, Игорь Афанасьевич, сами настаиваете на уходе с должности зав. кафедрой, и мы возражать не будем. Так как Климов защитился раньше, он и будет зав. кафедрой. Пишите заявление." Так в конце июня вместо Деревича-Кошеневича зав. кафедрой стал Климов. Сейчас он находится в отпуске, но он никуда из Павлодара не уехал. В ближайшую субботу Климовы пригласили к себе нас и Незамаевых. И опять состоялось застолье. При разговоре с Климовым выяснилось, что сейчас не в отпуске на кафедре я и лаборант Цай. Возникает вопрос, что же я должен делать в этот период. "Работа есть", сказал Володя. "Во первых, ты будешь дежурным преподавателем. Будут приходить студенты-задолженики, и ты у них будешь принимать экзамены и курсовые проекты." Продолжение следует.
Антон:
(Y)(Y)(Y)...(Y)(Y)
....отдельно хотелось бы ещё,если взможно-про лаборанта Цая...у него случился когданить отпуск?(dt):-D
Эдуард:
Ну а с понедельника я начал втягиваться в нормальный рабочий режим. На доске объявлений повесил расписание приёма студентов-задолжеников. Стал разбираться с оборудованием для проведения лабораторных работ. И тут как раз уместно ответить на вопрос Антона. У Цая отпуска никогда не было. Мне стало ясно, что Цай его себе сам делает без всяких оформлений. День проходит, два походит - Цаем на работе и не пахнет. Я встречаюсь с проректором по учебной работе. Как ни в чём не бывало, он меня поздравил с успешной защитой, и предложил забыть"те недоразумения, которые между нами были", на что я ему ответил, что я запоминаю этот разговор, и дальше посмотрю, как этот разговор будетсоответствовать действительности. И задал ему вопрос, в ведении кого находятся все лаборанты. "Как в ведении кого?", удивился Курманов. "В ведении заведующего кафедрой." "Это я понимаю", сказал я. Продолжение следует.
Эдуард:
"Только как мне быть в такой ситуации, когда наш лаборант Цай отсутствует на работе? Я понимаю, ясам со своими делами не уложился и со стажировки вернулся на несколько дней позже. Только я при этом никуда не пропадал и по телефону держал связь с руководством." Курманов подумал и ответил: "Вот что, Эдуард. Давайте всё-таки дождёмся егопоявления. Или... я сегодня же пошлю к нему кого-то из мальчиков или девочек. И может быть возьмём с него слово, что этого больше не будет. Ну а если повторится, будем принимать меры." Не знаю, что предпринял КаратайДжусупович, но на следующее утро появился...Цай. Это был молодой человек лет двадцати. Ростом он был чуть меньше меня. У него были пронзительно чёрные раскосые глаза. Я понял, что он хитрющий, но где емунадо, он притворяетсядурачком.Я понял, что разговор будет нелёгким. Продолжение следует.
Эдуард:
"Ну, давай знакомиться", начал я. "Ты не обижаешься, что я тебе говорю ты?" "Да нет, что Вы, Вы можете мне ты говорить". "Меня зовут Эдуард Вольфович. Я новый преподаватель кафедры. А как тебя зовут?" "Володя". "Теперь Володя объясни мне, почему ты отсутствуешь на работе? Тебя не было два дня в моём поле зрения, а до того сколько времени ты отсутствовал, я не знаю." "А я думал, если все преподаватели в отпуске, можно на работу не ходить." "А как же ты зарплату получаешь? Кто тебя табелирует, когда в отпуске все преподаватели и зав. кафедрой?" "Я сам себя табелирую. Заполняю табель и отношу в бухгалтерию."
"А ты знаешь, что ты отвечаешь за лабораторию?"
"А приказа ректора не было. Никто меня на хозяйстве не оставлял." Друзья мои, вы видите, какай Володя Цай умник-разумник? Понимает, что существуют приказы ректора. Продолжение следует.
Эдуард:
"Приказа ректора не было", сказал я. "Но кроме приказа есть логика. Весь коллектив кафедры в отпуске. Остались мы с тобой. Каждый из нас имеет свой участок работ. Я должен принимать студентов-задолжеников, и за это я отвечаю. А ты, кстати, отвечаешь за лабораторию, и в частности, за её противопожарное состояние. Вот случится пожар в лаборатории из-за короткого замыкания, и отвечать за это будешь ты." "Так это я должен просто так быть в лаборатории и ждать, а может быть что-то произойдёт? Ведь никакойдругой работы нет!" "Ты ошибаешься. Работа есть. С 1 сентября начинаются занятия. Вот у меня на столе лежит папка с кальками. Здесь задания на курсовые проекты. И здесь, явижу, Владимир Михайлович оставил список групп с указанием того, какой курсовой проект к какой группе относится. Ориентировочно считай, что в группе 30 человек." Продолжение следует.
Эдуард:
"Дальше, идём, я тебе что-то покажу!" Я повёл Цая в лабораторию. "Видишь, здесь стоят два балансировочных станочка. Уже несколько лет лабораторные работы по балансировке не проводятся, что является нарушением учебной программы. Теперь мы будем эти работы проводить. Проверь работу этих станков, не знаю, может быть они потребуют наладки, а может быть ничего не потребуется, может быть станок уже готов к работе. Если мы своими силами не управимся, подключим мастерские с других кафедр. Вобщем, есть достаточно, что делать. Давай, работай. И вот что ещё. Твой рабочий день должен продолжаться 7 часов. Такой продолжительности рабочего дня я с тебя требовать не буду, но 5 часов в день ты должен работать, в субботу - 4 часа. Итак все дни - с девяти до двух, в субботу - с девяти до часу." Продолжение следует.
Эдуард:
"И вот что. Давай договоримся. В без пяти два чтоб я тебя видел на рабочем месте. Имей в виду, ни я, ни ты руководителями не являемся. Но тут опять есть логика. По старшинству табель подаю я. И всё твоё отсутствие я укажу в табеле. А дальше администрация будет разбираться, что с тобой делать. Так что решай." Первые три недели Цай мои наставления неукоснительно выполнял. Балансировочные станки он таки подготовил к работе. Потом он начал отсутствовать, сначала по 15 минут, потом по часу, а потом и по два. Я ему делал замечания, на пару дней он улучшался, а потом опять за своё.До конца отпускной кампании оставалась неделя. И тогда я опять поговорил с Володей Цаем. "Итак", сказал я, "я тебе уже говорил, обязанности зав. кафедрой я не исполняю. Стукачом я быть тоже не собираюсь. Поэтому я тебя предупреждаю: я о всех твоих художествах расскажу зав. кафедрой." Продолжение следует.
Эдуард:
Специально Володе я не стал рассказывать подвиги Цая. Но когда Володя меня спросил, а что делал наш лаборант, конечно я всё рассказал. Володя объяснил мне, что сейчас весь лаборантский состав института является каким-то камнем преткновения. Все лаборанты прекрасно знают, что им трудно найти замену, и поэтому позволяют себе такое отношение к работе. Но тут же Володя сказал, что будет с этими делами разбираться, когда придёт с отпуска. А отпускная кампания между тем подходила к концу. И тут меня вызывают к декану. Речь идёт о хлебоуборочных работах. Студенты едут в колхоз,за тригруппы машфака отвечаю я. Поездка в колхоз состоится 27 августа. Ориентировочно колхоз будет продолжаться один месяц. Люся ужасно недовольна. Что она будет одна делать? У неё нет работы, она же с ума сойдёт, находясь одна в четырёх стенах комнаты общежития. Продолжение следует.
Эдуард:
И тут стал высказывать своё недовольсво и я. Я сказал: "Я не понимаю, в чём проблема? Да, меня посылают в колхоз. Это такое внегласное правило: в первую очередь в колхоз посылают новых преподавателей. Что я кандидат наук? Извини, пока ещё нет. Я только жду подтверждения в ВАКе. А если бы я и был уже утверждённым? Ничего зазорного в этом нет. И откуда столько снобизма? Нет работы? А почему ты не можешь походить по городу и поискать работу? Кстати ив Павлодаре есть молзавод, на котором ты вполне можешь работать. Кроме того, распределял преподаваталей ректор лично. И поэтому будь добра, смирись с тем, что я еду в колхоз." Люсю конечно такой ответ возмутил. Она мне сказала: "Вот увидишь, ты приедешь с колхоза, меня здесь не будет. Я уеду. Ты тут останешься один и будешь...Павлодарским доцентом." "Только не надо меня пугать", сказал я. Продолжение следует.
Эдуард:
На следующий день я должен был с тремя группами поехать в колхоз. Утром уинститута уже стоял автобус. К автобусу меня Люся всё-таки проводила. Но её последние слова были: "Настроение имею ноль." Она со мной даже не порощалась и ушла. После этого пришёл декан с каким-то партийным функционером, курирующим колхозы. От каждого из них я получил соответствующие наставления, и мы поехали. Колхоз назывался Кутузовский и находился от Павлодара изрядно далеко - автобусом мы добирались 6 часов. Наконец приехали, было уже 5 часов вечера. Всех нас определили в одно общежитие. А на следующее утро пришёл председатель колхоза с главным агрономом и распределили студентов по пяти жилым участкам, один из них - это то же самое общежитие, в нём оставили меня и ещё 15 студентов. Каждой группе студентов отведен определённый участок работ. Продолжение следует.
Эдуард:
Я отвечаю за соблюдение обеими сторонами (колхозом и студентами) требований техники безопасности. Я должен решать спорные вопросы, которые возникают между студентами и руководством колхоза. И кроме того я должен следить за тем, чтобы студенты не нарушали трудовую дисциплину. Ну а этим утром я в первую очередь пошёл на почту и всё-таки отправил Люсе телеграмму с указанием своего колхозного адреса.А на пятый день от Люси пришло письмо.Письмо было таким, как будтоникакого конфликта между нами не было.Люся была в институте и узнала, что в библиотеке нужен сотрудник. "Значит, когда есть желание, можно и возможностью устройства на работу поинтересоваться", подумал я. После этого я уже каждые три дня получал от Люси письма. Я уже втянулся в нормальную производственную жизнь. И вот я подумал: "А ведь на выходные можно было бы и домой поехать!" продолжение следует.