Наши воспоминания
adv1
adv2
Эдуард:
Попробовал пить горячее молоко с мёдом и с маслом - не помогло. Попробовал на ночь свой "знахарский" метод - закипятил креплёное вино и выпил - тоже не помогло. А в конце февраля во время еды я стал чувствовать какой-то привкус. 1 марта я ещё успел провести лабораторное занятие, после этого я случайно посмотрел на себя в зеркало и увидел красные пятна на своей физиономии. Я сразу понял - это корь. Поехал домой. Зашёл в медпункт. Медсестра отправила меня в мою комнату и вызвала врача. Я думал, что меня госпитализируют. Но я оказался слишком высокого мнения о врачах в Ильинской. Пришла женщина- врач, осмотрела меня и сказала: "Ну что ж, конечно это корь." И как раз вернулся Володя Ермак. Когда он подтвердил, что он болел корью, врачиха решила меня не госпитализировать. Продолжение следует.
Ирина:
Корь в таком возрасте!!!!!!!!!! Ужас какой!!! *-)Очень-очень опасно взрослым ей болеть!!!
Светлана:
Слава Богу, ты живой! И с нами!!!(fr)
Эдуард:
Она мне выписала какие-то таблетки, назначила мне горчичники, молоко с мёдом и с маслом сказала продолжать пить. Через десять дней я выздоровел. Но мой доклад, который должен былсостояться 2 марта, был перенесен на неопределённое время. И я начал решать следующую задачу - учёт дополнительных требований при синтезе пятизвенных зубчато-рычажных механизмов. Эту задачу я решил до конца апреля. В конце марта ко мне приехала Люся. Она не знала, что я переболел корью. Когда она меня увидела, она сказала, что я выгляжу как Кощей бессмертный. Дней десять Люся меня откармливала. Когда Люся уехала, я снова взялся за работу. Я закончил писать вторую главу и отдал её печатать машинистке. Потом я написал третью главу, в которой были приведены примеры стнтеза механизмов с остановкой ведомого звена. Продолжение следует.
Эдуард:
В декабре 1970 года состоялся новый набор в аспирантуру. И у меня появились новые друзья: Володя Акулов, очень любит театр и песни Владимира Высоцкого; Володя Нестеров, любил носить бороду, любил застолья, часто спрашивал: "Ребята, а как вы смотрите на то, если мы раздавим по конусу?" (под конусом он понимает 250-граммовый гранённый стакан). Но главное - буквально сразу после того как уехала Люся, к нам с Володей Ермаком подселили третьего аспиранта с кафедры теоретической механики - Лёню Виноградова. Нельзя сказать что он был красавец, но одним словом - симпотяга. Так как он носил усы, мы его прозвали "дядька черноусый". Он мне во многом поможет полезными советами - как научными, так и организационными. После третьей главы я понял, что такие методы расчёта механизмов неприемлемы в инженерно-конструкторской практике. Продолжение следует.
Эдуард:
И мне стало ясно, что я должен обсчитать большую гамму механизмов на ЭВМ. И тут уместно вспомнить, что в комнате, где жили Кудини Титарчук, жил ещё один аспирант - Саша Волков, который был великолепнейший программист. Он помог мне написать программу на тогдашнем языке АКИ (автокодинженер) ко всем моим расчётам. Я это отнёс на вычислительный центр, выявилось, что программа нуждается в корректировке. Саша мне помог эту корректировку сделать, вернее он её сам сделал, так как я в программировании полный ноль. Со второго предъявления программа пошла. Теперь я должен был её снова сдать, но уже для обсчёта. Женщина-оператор, которая приняла у меня программу, довольно казённым голосом сказала, что результаты я смогу получить не раньше, чем через три месяца. "Много вас здесь таких", сказала она. Продолжение следует.
Эдуард:
"Ничего себе", думаю я, "три месяца. Сейчас подходит к концу май, потом пройдёт июнь, а там и каникулы начнутся". И тут уместно вспомнить ещё об одном своём друге, который поступил в аспирантуру вместе с Акуловым и Нестеровым. Это азербайджанец Ширзад Наджаф Оглы Алиев, 24-летний молодой человек, очень своеобразный. Он был неженатый. И вот выявляется за ним следующее: Очень любит полных женщин возраста 40 лет и старше, и к тому же в белых халатах, ему неважно, кемженщина работает, врачом, медсестрой, парикмахершей или работницей общепита, лишь бы в белом халате. Чисто случайно, в приватной беседе, я рассказал Ширзаду о своих проблемах с ЭВМ. И тут Ширзад мне сказал: "Никаких проблем! Там работает много женщин. Я их уговорю всё быстро обсчитать. Назови мне только тему своей работы". Я, честно говоря, думал, что Ширзад пошутил. Продолжение следует.
Эдуард:
И вдруг, в середине июня, приносит мне Ширзад все результаты в виде распечаток. Я взял парочку механизмов, и графоаналитическим способом построил для них графики функций положения. Всё великолепно совпало. На радостях я купил две бутылки коньяка, и мы с Сашей Волковым и Ширзадом Алиевым устроили "вечер отдыха". Дальше я стал обрабатывать все распечатки, то есть строить графики и диаграммы, позволяющие по заданному углу выстоя ведомого колеса легко и быстро определить все параметры механизма. Фактически это был практический выход моей диссертации. И к этому же времени Валентин Кудин тоже фактически закончил свою работу. Всё случилось так, как мы и предполагали в одном из наших первых разговоров. Но это ещё далеко не значит, что мы готовы к защите. Валентин должен ещё сделать модели своих механизмов, а я взялся ещё за одну задачу. Продолжение следует.
Эдуард:
В конце июня я купил в предварительной кассе билет в Одессу. Так как с прошлого года все были напуганы холерой, купить билет было гораздо легче. 5 июля я уже был в Одессе. Две недели я потратил на оставшуюся теорию в своей работе, потом я посетил завод, там я сфотографировал свой механизм, уже встроенный в пневмоперегружатель. Ну а потом занимался Люсей и Витей. Так незаметно прошло время, и нужно было снова возвращаться в Москву. 30 августа я снова был в училище. Ранее я уже вскользь говорил о семинаре аспирантов. В своё время, зам. зав. кафедрой, доцент Ника Алексеевна Скворцова, которую Василий Александрович называп "наша помещица", решила организовать на кафедре "группу аспирантов". Старостой этой группы был назначен Володя Ермак. Далее она приняла решение проводить семинар аспирантов, на котором могут присутствовать преподаватели кафедры. Продолжение следует.
Эдуард:
На этом семинаре в марте месяце дожен был делать доклад я, но из-за моей болезни доклад был перенесен на неопределённое время. А 14 сентября запланирован предзащитный доклад соискателя учёной степени доктора технических наук доцента Мудрова. И вот выясняется, что Мудров хочет свой доклад перенести. И тут Никуся (так называла Скворцову молодая ассистентка Ира Чернышёва, которой симпатизировали все мужчины, в том числе Ваш покорный слуга и наш зав. кафедрой, т.е. мой шеф) предлагает мне: "Так как доклад Мудрова отменяется, я предлагаю Вам сделать доклад на семинаре аспирантов. Не бойтесь. Это ведь будет у Вас первый доклад." Этот разговор состоялся с Никусей 7 сентября.И что мне оставалось депать? Я соглашаюсь. Ведь так или иначе это должно было произойти. К счастью все необходимые плакаты мною были уже подготовлены. Продолжение следует.
Ирина:
Класс!! Первая само- и просто презентация!!))))))
Эдуард:
И вот 14 сентября настало. Для доклада намечена аудитория. Я развешиваю плакаты на доске и ребята мне помогают. Доска в аудитории была подвесной на блочках и допускала перемещения "вверх-вниз". Так как плакатов было много, доска стала ползти вниз, иребята под доску положили какую-то деревяшку. Вобщем всё было подготовлено. Стали собираться. И вот я начал докладываться. Через минуты две зашёл Леонид Николаевич Решетов, что меня удивило, так как обычно он ходит только на доклады своих аспирантов. А ещё через две минуты он уснул, и при этом достаточно громко храпел. Прошло 15 минут, я закончил доклад и начались вопросы. Всё было нормально, сложности возникли с экспериментальной частью. Была дискуссия - а что же это будет - эксперимент или внедрение? Решили, пусть будет внедрение. Продолжение следует.
Ирина:
Сейчас Решетов снова сквозь сон что-то скажет...
Эдуард:
Ирина угадала. Когда Владимир Александрович спросил, кто желает выступить, слово взял проснувшийся Решетов. Он подошёл к доске с плакатами и начал выступать: "Я хочу поговорить о поведении диссертанта, о его отношении к кафедре и о его культурном уровне!!!" Растерялся не только я, но и все присутствующие. Очевидно никто не мог понять в чём дело. А Леонид Николаевич подошёл к подпирающей доскудеревяшке и продолжал орать: "Вы посмотрите, что он сделал с моделью!!! Не аттестовать его!!! Ему не место в аспирантуре!!!" Когда он выорался, Владимир Александрович спросил: "Вы можете что-то высказать по существу?" "Нет!", последовал ответ. Тогда шеф поинтересовался, кто ещё желает выступить. И тут взяла слово Никуся. Она сказала, что работа выполнена на высоком научном уровне, нужно только продумать вопрос с экспериментом. Продолжение следует.
Ирина:
Так эта деревяшка была ему близка??? Это был деревянный макет его когдатошнего аппарата?
Эдуард:
При этом Ника Алексеевна подчеркнула, что моя диссертация носит кинематический характер, и эксперимент не требуется. Внедрение есть, и это важно. "А что касается Леонида Николаевича, то я думаю, мы посчитаем это просто непродуманным выпадом", сказала Никуся. Дальше мою работу похвалили доцент Лукичёв, доцент Попов, доцент Мусатов. Доцент Суетин воздержался от высказываний. Большинством мнений моя работа была одобрена. Мне порекомендовали сделать ещё одну модель мехаизма, в котором будет реализовано внутреннеее зацепление зубчатых колёс, при этом в качестве эквивалента взять например"рычажно-цепной механизм". На другой день меня пригласил для беседы Владимир Александрович. Он сказал: "Я считаю, что у Вас всё прошло великолепно. По существу Вашей работы не было ни одного замечания. Эксперимент - это отдельные детали." Продолжение следует.
Эдуард:
"А что касается Леонида Николаевича", продолжил шеф, "это была модель косого зуба. В аудитории валялась одна часть, где находится вторая - до сих пор никто не знает. Он с этими макетами всех достал. Но самое главное всё хорошо. Сейчас думайте над третьей статьёй, конструируйте вторую модель, к Октябрьским праздникам поедьте в Одессу и запустите её в изготовление. И начинайте потихоньку сводить все материалы в одно целое." Я успел до Октябрьских праздников сделать чертежи второй модели. К Октябрьским я уже был в Одессе, 9 ноября мои чертежи были запущены в производство.Когда я рассказал Люсе о выпаде Решетова, Люся заметила: "Там плетутся интриги. Посмотришь, что будет на докладах аспирантов Решетова." Через неделю я был в Москве. А ещё через две недели я подготовил к печати третью статью. Продлжение следует.
Эдуард:
Так как редакция принимает от аспирантов не более одной статьи в год, отнести третью статью в редакцию я смогу лишь 2 января 1972 года, а пока я отдал печатать все остатки моей диссертации. 25 декабря всё было уже в печати у машинистки. На Новый год снова поехал домой. А когда я вернулся. меня ждала работа. С рецензии вернулись две мои статьи. Так как я их должен был доработать, то я в этом направлении переделал и третью статью, и все три статьи отдал вредакцию.А дальше мне нужно ждать испытаний пневмоперегружателя, они состоятся в апреле месяце. В ожидании апреля я стал писать автореферат. И я всё-таки решил функцию положения экспериментальным путём снять. Связался с Лёней Яновским, он дал задание электрикам разработать схему подключения соответствующих измерительных и пишущих приборов. Продолжение следует.
Ирина:
*-)Ну вот.. опять одни колеса!!! Где жизнь, Эдуард? Где жена и сын? Где друзья? Все - в одной строчке - На новой год снова поехал домой(((:-(
Эдуард:
И вот подошёл апрель месяц. Я поехал в Одессу. У шефа я попросил месяц. На этот раз у меня на диссертационные дела ушло несколько дней. Пару дней я проводил эксперимент в Овидиополе, потом сделал доклад на техсовете и оформил это протоколом. А остальное время я занимался Витькой. Люся мне сказала, что Витька охламон страшный - никогда не успевает написать вовремя контрольную работу. И соответствующую работу имел я - учил Витьку быстро писать. Конечно, за апрель месяц мне не удалось довести это до конца, но учительница уже после майских праздников говорила Люсе, что Витька заметно улучшился. Он закончит первый класс с похвальной грамотой. Ну и я должен сказать, что хотя у меня на диссертационные дела ушло всего несколько дней, апрель месяц у меня был достаточно уплотнён. И сейчас я отвечу на вопрос Ирины. Прололжение следует.
Ирина:
жду про жизнь))))))))
Эдуард:
Каждый раз, когда я продвигался постепенно к своей конечной цели, со стороны товарищей, друзей и приятелей я слышал вопрос: "Эдик, а ты нас уважаешь?" Конечно речь шла о застольях. И я в полном смысле этого слова вошёл в режим студенческих лет до вступления в брак. Только с двумя большими разницами, как говорят в Одессе. Во - первых, вместо чебуречной состоялись домашние застолья. Во-вторых, на эти домашние мероприятия всегда приглашалась Люся, а если в прилашающей нас семье были дети, то мы брали с собой и Витю. Ну и конечно мы приглашали этих людей к себе. А в один день состоялось даже два мероприятия сразу: одно у нас днём, а другое у Лёни Яновского вечером. Люся конечно понимала, что я должен поддерживать отношения с людьми, но всё время деликатно мне напоминала, чтобы я не очень-то дегустировал ликёро-водочные изделия. Продолжение следует.
Эдуард:
На майские праздники само собой разумеется тоже были застолья. А после праздников нужно было вернуться в Москву. Я отчитался перед шефом, показал ему результаты эксперимента, получил от шефа добро на окончательное оформление диссертации, чем и занимался до начала июля. А в начале июля - снова в Одессу. До середины августа мы с Люсей и с Витей пропадали на пляже. А 18 августа из Риги пришла ужасная телеграмма: скоропрстижно умерла моя сташая двоюродная сестра. У неё был тромбоз вен на ногах, и умерла она во время купания на Рижском взморье - оторвался тромб. Ей было всего 37 лет. Витю мы оставили у соседей на даче (мы с соседями были фактически одной семьёй), а сами - мы с Люсей и папа с мамой - полетели на похороны. Для нас это были два самых ужасных дня. После похорон мы поздно ночью прилетели в Одессу. Продолжение следует.:-(
Эдуард:
Ну а утром я поехал на дачу забрать Витю. По выражению его лица мне стало яно: Витя понимает, что что-то произошло. И когда мы ехали домой, он заладил: "А куда вы все ехали?" И я Вите всё сказал. И тогда Витя спросил: "Так 4 года тому назад бабушка Клара умерла? И поэтому я её не вижу?" Я ему ответил, что к сожалению это так. Потом я ему сказал: "Витя, ты уже достаточно большой мальчик. Через два года ты будешь в 4-м классе изучать неживую природу. Вам учительница расскажет, что всё окружающее нас делится на живое и неживое. Все живые существа растут, развиваются, размножаются и умирают." И тогда Витя заладил: "А что такое размножаются? Это то же самое, что как появляются дети?" я ему ответил, что что-то в этом роде. Оставшиеся 10 дней каникул Люся была около мамы, а я водил Витю на пляж. Пришло время отъезда в Москву. Продолжение следует.:-(
Эдуард:
В прошлом году летом не было проблем с междугородним транспортом, так как люди были напуганы холерой. Ну а этим летом люди пришли в себя, разобрались с ситуацией, и транспорт снова оказался изряднозагруженным. В кассе предварительной продажи билетов мне сказали, что раньше 10 сентября я в Москву не выберусь. Я уже собирался звонить на кафедру и предупреждать, что я опаздываю по независящим от меня причинам. И тут ко мне пришла девочка с конструкторского отдела завода. Она мне сообщила, что у конструктора Александра Семёновича Авербуха отменяется командировка. Он должен сдать билет. Я тут же беру с собой за компанию Витьку, мы едем к Авербуху на квартиру и я перекупаю у него билет. Так мне удалось вовремя попасть в Москву. Там меня ждала новость - моя первая статья была опубликована. Продолжение следует.
Эдуард:
Ана кафедральной доске я прочитал объявление о том, что Ника Алексеевна собирает всех аспирантов нашего набора. И эта встреча состоялась в конце первой рабочей недели сентября. Никуся сообщила нам план предзащитныхдокладов на кафедре: в середине сентября доклад Титарчука, в конце октября - мой, в середине ноября - Кудина, в начале декабря - Волковой, и в середине декабря - Ермака. Этот разговор состоялся в пятницу. В субботу я решил на кафедру не итти. Я оставался дома и начал писать текст своего предзащитного доклада. И в суббрту же вечером мне Володя Акулов сообщил: Владимир Александрович Гавриленко просит в понедельник меня, Акулова и Алиева в 9 часов утра к нему зайти. Цель вызова он не сообщил. В назначенное время мы были у шефа. "С тем я собрал вас, господа офицеры, чтобы сообщить вам неприятную весть", начал он. Продолжение следует.
Эдуард:
"Тут к нам на кафедру пришла партийная разнарядка: надо в совхоз ехать, на картошку. Ориентировочный срок - две недели. Мы пробовали комбинировать состав, у нас по другому не получается. Едуард, Вы за время аспирантуры ни разу в колхозе не были, поэтому Вы поедете, Акулов и Алиев на втором году обучения, они тоже едут вместе с Вами, ну а через неделю сделает свой предзащитный доклад Титарчук, и он в совхоз поедет. А сейчас подойдите к нашему кафедральному парторгу Юрию Сергеевичу Сёмину, и он вам расскажет, как туда добираться." Юрий нам всё объяснил, и на следующий день мы поехали. Сначала добрались электричкой до станции Голутвин, потом другой электричкой до станции "Фруктовая" а оттуда пешком до совхоза "Врачёвы горки". Попали мы как раз на обеденный перерыв. Нас покормили, а после обеда - на картошку. Продолжение следует.
Эдуард:
В процессе уборки картошки мы как в анекдоте совмещали пространство со временем, то есть убирали картошку от забора и до вечера. И за несколько вечеров я весь доклад написал. Ну а потом, каждыйвечер после работы Володя Акулов предлагал: "Друзья, а как вы смотрите на то, чтобы провести вечер отдыха?" И "вечер отдыха" исправно проводился. Так незаметно прошло две недели. Но при этом никто и не думал нас отпускать. Однако вмешалось одно обстоятельство. Мы были в совхозе вместе со студентами. А так как студентов никак уж не могли держать в совхозе до бесконечности, то вместе со студентами отпустили и нас. В первых числах октября я вернулся в Москву. Маша Соловьёва, машинистка, вернула мне 3 экземпляра отпечатанной диссертации. У меня появилось много технической работы. Я готовился к своему решающему докладу.Продолжение следует.
Ирина:
УРА!!! Труд - он, конечно, облагораживает!)))))) Картошка - это вещь!!!
Эдуард:
Дорогие друзья в моём списке и вне его!
27 июня я уезжаю в Одессу-маму.
2 августа я возвращаюсь назад в Кёльн.
Завтра по возможности я напишу ещё 1 - 2 сообщения, после чего будет перерыв в один месяц.
В Одессе может быть я пару раз зайду в "Одноклассники" через другой компьютер, но я не могу это твёрдо обещать.
Желаю всего самого наилучшего и хорошего проведения отпускного сезона.
До встречи после второго августа!
С дружеским приветом Эдуард.
Елен:
Счастливой поездки! Отличного отдыха! Веселых встреч!!!
Светлана:
Счастливого пути!!!!(F) (F) (F)
Любовь:
Будем скучать.
Антон:
Эдуард!!!!(Y)(Y)(Y)...(Y)(Y)
ЖДЁМ!
Удачной поездки.
(B)(B)(ДЗИНЬ!....на коня :-D )
пи/си:И привет от НАС Вите(Y) -сыну.:-D
Людмила:
Эдуард! хорошего отдыха!Ждем осенью!(F)
Эдуард:
И тут неожиданно спучилось одно из ряда вон выходящее событие. В середине октября защищался Иван Гулида - аспирант профессора Решетова. И его прокатили подавляющим большинством голосов. Ясно, что кафедра была в шоке. Ну и я волновался - ведь после этого события я первый делаю предзащитный доклад. Я представлял себе, с какой осторожностью теперь кафедра будет выпускать аспирантов на защиту. Но время идёт. И вот за день до моего доклада Владимир Александрович говорит мне: "Я разговаривал с Вашим будущим оппонентом - к.т.н. Львом Борисовичем Майсюком. Безусловно Вы его знаете по Институту машиноведения. Посде доклада встретитесь с ним, покажете ему свою работу и посмотрите, что он Вам скажет. А может ничего не скажет - так со всем согласится." И вот день моего доклада наступил. Помню, это был четверг. Продолжение следует.
Эдуард:
Я был вторым докладчиком. Пока докладывался соискатель учёной степени доктора технических наук Мудров, я развешивал плакаты в другой аудитории. Мне помогал Володя Ермак. На этот раз мы проследили, чтобы никаких ни действительных, ни мнимых моделей под доску подложено не было. Но и Леонид Николаевич Решетов не пришёл на мою предзащиту. За 15 минут я доложился, потом последовали вопросы и ответы, все выстуления были одобряющими. В заключение (я этого не предполагал) Владимир Александрович назвал меня одним из лучших аспирантов афедры. За выпуск меня на защиту проголосовали единогласно. Так как это происходило уже после 8-ми часов вечера, мы с сокурсниками отметили мою предзащиту уже в следующий день. А в понедельник я встретился с Л.Б. Майсюком и заручился его положительым отзывом. Продолжение последует уже 3 августа.
Юрий:
Эдуард. Вообще-то, мы тебе отпуск не давали. Но, уж, ладно. Ждем обратно в Кельн. Удачи.
Антон:
Эдуард несколько раз мигал уже....значит,дбрался благополучно.
Эдуард(Y),ждём!(B)(B)
Сергей:
Учился у нас в 1-м семестре паренек Нуртаза Вапаев из Каракалпакии (они - "чукчи" даже для узбеков...)
Так вот, в слове "эллипс" он сделал 5 ошибок...
Елебз...
Смех и грех!
Антон:
Откуда 6?(с)
....фсё-таки пять...
зл л и п с
1 2 3 4 5 6
е л е б з
...из шести-вторая верно(Y).Значит-пять.
*...Итак,записываем:елебз- это круг ,вписанный в квадрат,желательно со сторонами два на три...*(Люблю его :-D)
Сергей:
Вот-вот, мы физики, а не математики... :-D(Y)
Юрий:
А, минус одна буква?
Эдуард:
Дорогие друзья!
В ночь с 31 июля на 1 августа мы с Люсей едем в Кёльн.
Будем мы в Кёльне вечером 2 августа. А с 3 августа я продолжу свои рассказы в "Наших воспоминаниях".
С дружеским приветом Эдуард.
Эдуард:
Итак, со вторым оппонентом было всё в порядке. А после этого я должен был встретиться с первым оппонентом, которого мне подобрал Владимир Александрович - с д. т. н. профессором Рубеном Вагаршаковичем Вирабовым. Он был зав. кафедрой ТММ в Московском автомеханическом институте. Он мне назначил время встречи, это было начало декабря. При встрече Рубен Вагаршакович просмотрел мою диссертацию, перелистывая её, сказал, что у него в целом от моей диссертации впечатление хорошее, но он должен её детально прочитать. И я должен был у него диссертацию оставить до конца февраля 1973 г. Так я и сделал. После этого я встретился с бывшим аспирантом Башкиным, который закончил аспирантуру приблизительно год тому назад, но защита у него должна состояться лишь в начале марта 1973 года. Он мне дал отпечатанную самими аспирантами памятку с перечнем документов, которые нужно сдать в Учёный Совет для защиты диссертации. Продолжение следует.
Антон:
(Y)
Эдуард(Y),с возвращением!(B)(B)
Эдуард:
И я стал готовить документы. Одним из наиболее существенных моментов было следующее: "Диссертацию до переплёта показать техническому секретарю Совета Любови Александровне, и, главное, при этом не ругаться с ней." До Нового Года оставалась одна неделя. И я пошёл посмотреть на Любовь Александровну. Должен сказать, что у меня всегда была к женщинам повышенная симпатия. Любому своему оппоненту я могу доказать, что любая женщиеа - красавица. Любовь Александровна явилась в моей жизни первым и единственным исключением. Когда я вошёл в кабинет, я увидел, что молодой человек ей что-то пытается объяснить. Но его голоса я не слышал. Было слышно только, как она орёт. Причём её злость была стабильной. Когда молодой человек так и ушёл ни с чем, её сверкающий взгляд упал на меня. Я с ней вежливо поздоровался, на что она рявкнула: "Показывайте, что у Вас?!" Продолжение следует.
Людмила:
С возвращением! Эдуард! (F) (F) (F)
Юрий:
Рад видеть автора.
Эдуард:
Для начала я ей показал свою непереплетённую диссертацию. Она перелистала её и сказала:"Ну, пока это всё в сыром виде. Переплетайте дисертацию и приходите после Нового Года со всеми документами!" Я поздравил Любовь Александровну с наступающим Новым Годом. "И Вас также", ответила она таким тоном, что в переводе на откровенный язык это означало "Убирайся вон!" После этого я уехал на Новый год в Одессу. Несколько дней я провёл в Одессе с Люсей, с Витей и с родителями, а 5 января я уже был в Москве. В ближайший приёмный день пошёл я снова посмотреть на свою Любовь...Александровну. Я был третий на очереди. У первого соискателя она приняла документы. А второй на очереди была соискательница учёной степени доктора технических наук, очень красивая женщина лет сорока. Любовь Александровна просмотрела её докторскую диссертацию и смерила её взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Продолжение следует.
Эдуард:
"Итак Вы без пяти минут доктор наук", начала Любовь Александровна, "но у меня такое впечатление, что Вы не прочитали ни одной книжки, ни художественной, ни технической! Посмотрите, как Вы невежественно перенумеровали страницы! И не смотрите на меня таким удивлённым взглядом! Вы будете ещё долго сюда ходить, пока сдадите документы!" Соискательница вылетела пулей из кабинета. И после этого начался разговор со мной. Пересматривая мою диссертацию, она придралась к вписанным формулам. Она поинтересовалась, в каком ВУЗе я учился до аспирантуры. Узнав, что я закончил Одесский технологический институт, она буркнула: "Это не наша школа!" Просматривая мою характеристику она крикнула: "Я дальше не смотрю! Вы не готовы к сдаче документов!" На мой вопрос "почему" она рявкнула: "Ваша характеристика не зарегистрирована!" Продолжение следует.
Эдуард:
И пошёл я в сектор аспирантуры, разбираться с регистрацией. А там никто не знает, что же Любовь Александровна хочет. Наконец зав. сектором аспирантуры позвонил Любовь Александровне. Ему она сказала, что нужно поставить дату. Это я мог бы сделать сразу, не выходя из кабинета Любови Алексадровны. Но...установка рогаток продумана. Приёмное время закончено, и я попаду к Любови Александровне лишь через день. Так я к ней и пришёл. Завизировав моё заявление, она отослала меня к учёному секретарю Большого Совета Вадиму Николаевичу Плотникову. А его нет на месте, хотя сейчас приёмные часы. А что сделаешь? Ведь прав тот, у кого больше прав. И лишь на следующей неделе я попал на приём к господину Плотникову. Это оказался худенький человек маленького роста. На улице я принял бы его за алкаша. Увидев меня, он сделал кислую мину. И я понял - будут проблемы. Продолжение следует.
Эдуард:
Господин Плотников начал смотреть мои документы. Просмотрев мою автобиографию, он с какой-то издёвкой спросил: "Вы учились в институте, где мама работала?" "А в этом какая-то крамола?", с такой же издёвкой переспросил я.
"Я просто спросил", сказал Плотников.
"А я просто ответил", сказал я
Посмотрев выписку из протокола заседани кафедры, он заметил: "Ведущее предприятие выбрано неправильно. Вы там работали, и там вы собрали экспериментальную установку. Меняйте ведущее предприятие." А когда он добрался до диссертации, оказалось, что в каком-то месте после формулы была пропущена запятая, он гаркнул: "Вы что, до сих пор русским языком не овладели?!" Я воспринял это как оскорбление. И подумал по Гоголевски: "А ведь какой невзрачный, низенький! Казалось, ногтем бы придавил." Но, конечно, ничего ему не сказал. Взаимная антипатия стала очевидной. Продолжение следует.
Эдуард:
Господин Плотников продолжал: "Я ещё Гавриленко скажу, кого он берёт в аспирантуру!" Я конечно понимал, что спорить с Плотниковым бесполезно. Я сразу пошёл к Владимиру Александровичу. Прихожу на кафедру и вижу - Владимир Алексадрович говорит по телефону с Плотниковым. И слышу, что Владимир Александрович говорит: "Конечно у Вас есть замечания. И скорее всего они справедливые. Но Ваши высказывания о Кенигсберге ни в какие рамки не лезут." Выслушав далее Плотникова, Владимир Александрович продолжил: "В конце концов, что ужасное произошло? Несколько запятых после формул? За несколько минут это исправляется. Ведущее предприятие? Поменяем. Вобщем так. Я уверен, что максимум со второго предъявления документы Эдуарда у Вас пройдут. Всего хорошего!" После этого мы с Владимиром Александровичем оговорили новое ведущее предприятие. Продолжение следует.